История Суздаля в XVI-XVII веках.

В конце XV и начале XVI века Суздаль уже находится в числе «замосковных» городов, а его крупнейшие монастыри превращаются в место ссылки представителей княжеских и боярских родов, вставших в оппозицию политике централизации Москвы. Одним из главных мест заточения становится суздальский Покровский женский монастырь. Ссылки женщин, замешанных в политических делах своих мужей или принимавших активное участие в «делах московских», не прекращались в течение всего XVI века. В связи с этим начинает расти хозяйственно-экономическая база Покровского монастыря, пополняемая за счет вкладов земельных владений или за счет ссыльных и их завещений. Драгоценные вклады из золотых и серебряных вещей, ювелирные изделия, расшитые шелками, жемчугами и камнями ткани, пелены и покровы наполняют монастырскую сокровищницу.
Вновь начинается каменное строительство. Покровский монастырь один из первых заменяет свои деревянные церковные и монастырские здания каменными. Его примеру следует Спасо-Евфимиевский монастырь. В 1528 году надстраивается здание древнего городского Рождественского собора, строится собор Ризположенского монастыря. Появились свои иконописцы, чеканщики, серебряники и т.д. Правящий суздальский епархией архиерей получает звание архиепископа.
Иван IV Грозный часто навещает Суздаль, особенно его Покровский монастырь и архиерейский дом, в котором к его приезду суздальский епископ Афанасий (князь Палецкий) в 1559 году сооружает церковь Благовещения с каменной трапезной палатой.
О фамилиях влиятельных суздальцев говорит указ Ивана IV о выборе тысячников. Как известно, в 1550 году Иван Грозный решил провести реформу, целью которой являлось увеличение кадров ответственных (доверенных царю) исполнителей заданий центрального правительства. С этой целью был издан указ о выборе 1000 человек из числа родовитой аристократической знати и об «испомещении их под Московой для государевой службы и разных посылок». Так цвет аристократии был сдвинут со своих старых насиженных мест и переведен под Москву и в другие места. Княжеские семьи переселялись целыми гнездами, оставляя свои родовые имения.
Эта реформа во многом задела и Суздаль. Князья и дворяне были вынуждены оставлять насиженные места и искать испомещения около Москвы или в других уездах вблизи столицы. Из Суздаля были выселены владетельные старые рода аристократов: Краснослеповы, владевшие в Суздале вотчиной в 72 четверти пашни, Тетерин Иов Васильевич с племянниками; дети сына Пуха — Пуховы; старинный род Товарищевых-Есиповых, предки которых в 1524 году были выселены из Новгорода в Суздаль (род Товарищевых-Суздальских был казнен в 1568 году, в период опричнины). Служивший дворцовым по Суздалю Андрей Иванович Замятнин-Бестужев также получил поместье под Москвой.
Представители старых влиятельных родов, вышедшие из ветви великих князей Суздальских, постепенно превращались в придворных бояр Московского престола. В 1565 году Суздаль, в числе некоторых городов, лежащих в центре плодородной опольной земли, был взят в учрежденную Иваном IV опричнину. Границей стал овраг около села Борисовского, а сторона к Клязьме и город Владимир отошли к «земщине». Из Суздальских князей в «опричнине» служил только В. Барбошин.
Весной 1571 года под Москвой неожиданно появился хан Девлет-Гирей с полчищами ногайцев и кабардинцев, родственников приближенного к Ивану IV князя Михаила Черкасского, главнокомандующего опричными войсками против Девлета. Полчища хана, не встречая сопротивления со стороны русских войск, прошли в Москву и сожгли ее совершенно беззащитную. На следующий год хан Девлет предпринял новый поход на Москву. Грозный, разочарованный в твердости «опричных» войск, поручил выступить против Девлета земскому ополчению. В числе земских войск преобладающее большинство составляли суздальцы. 6 августа 1572 года Михаил Иванович Воротынский послал в Новгород царю радостную весть о поражении Девлет-Гирея, доставить которую поручил князю Даниилу Андреевичу Ногтеву-Суздальскому. В записи «Разрядной книги о береговой службе» об отражении нашествия крымских татар в 1572 году записано: «И Божию милостью крымского царя Девлет-Гирея и ширинских князей побили и Дивея Мурзу взяли. И боярин князь Михайло Иванович Воротынский с товарищами послали государю сеунчем (татарское слово — радостная весть о победе), князь Данила Ондреевича Нохтева Суздальского... Да на том же бою взял суздалец сын боярский Темир Алалыкин крымскво большово Мурзу Дивея...»
Провал опричных войск под командованием Черкасского и блестящая победа земских подорвали веру Ивана Грозного в «опричнину» и он решил ее распустить. Заподозренный в измене Михаил Черкасский был казнен.
К концу XVI века уже создалась в основном планировка будущего Суздаля. В это время собственно городом назывался только кремль. Торговая часть города располагалась с восточной стороны кремля и носила название посада. Посад еще в XII веке был обнесен земляным острожным валом с бревенчатым тыном и назывался Острогом. За ним располагались загородные слободы, стороны и монастыри.
В центре кремля на площади, среди низеньких деревянных строений, возвышались каменные здания собора и архиерейских палат. Пять кремлевских деревянных церквей окружали старую вечевую площадь перед собором, на которой стояла «съезжая изба». Около вала размещались осадные дворы крупных землевладельцев — монастырей, бояр и князей Шуйских, Пожарских и других.
Здесь же находилось 105 деревянных «жилецких» избушек с огородами, тюрьма, обнесенная тыном из заостренных бревен, и пороховой погреб.
По земляному валу шла рубленая деревянная стена с 15 башнями, двумя проезжими и двумя пешеходными воротами. Проезжие ворота Ильинские, увенчанные двуглавным орлом, выводили из кремля на посад — Острог. Дмитриевские ворота были завершены изображением всадника на коне, через них проходила дорога на Владимир, через села Ивановское и Черниж. В воротах были спускные железные решетки и подъемные мосты. Пешеходные ворота Никольские (ныне к большому мосту) и Водяные на углу вала против Ильинской горы) вели к реке Каменке.
В заливных поймах реки раскинулись обширные луга — луг Андреев (ныне Ильинский), луг Ворок, луг Болтоусов (за городской баней) — владения суздальского архиерея.
На заречной стороне перед кремлем располагались слободы и стороны: Дмитриевская, Борисоглебская, Иванова, Андреева, принадлежавшие также архиерею, и городская Пушкарская слобода. В них жили архиерейские дворовые, дети боярские и бобыли, работающие на своего правителя.
В низкой пойме, между Андреевским монастырем и Богоявленской церковью, по обеим сторонам, на излучине реки находилась Кожевенная слобода посадских людей. В каждой слободе было по две церкви. За Кожевенной слободой, вверх по реке, на левом берегу, на горе и внизу разместилось пять монастырей: Покровский, Спасский, Александровский, Троицкий и Ризположенский, на правой стороне Андреевский. Каждый монастырь имел свои слободы, в которых жили монастырские мастеровые, ремесленные и торговые люди.
В центре, между кремлем и монастырями, на широком плато стоял посад, в середине которого располагалась главная торговая площадь (где и теперь), окруженная кривыми улицами и переулками с деревянными строениями, и огородами посадских людей, ремесленников, бобылей и нищих. Среди этих строений высилось 11 деревянных церквей.
На торговой площади находились таможня и «губная изба», амбары солодовые и торговый, «гостинный двор государев с рядами»: общим, мясным, рыбным, соляным и дегтярным и в них «290 лавок с полулавкою, да прилавок». Здесь торговали луком, чесноком, шубами, щепяным товаром, калачами, пирогами, киселем, рукавицами, горшками, хлебом, сапогами, скобами, хмелем, лаптями, рогожами, москательным товаром, пушниной, кафтанами и шапками, льном и крашениной, медом и другими мелкими товарами.
Посад был окружен земляным острожным валом с проезжими воротами — Красногорскими (по улице Красная Горка), Михайловскими, Васильевскими, Цареконстантиновскими, Ризположенскими, Богоявленскими, Ильинскими, Варварскими.
Главная улица шла из кремля берегом реки Каменки к Ризположенскому монастырю (от нее осталась теперь только часть — Старая улица). При выезде из Ризположенских острожных ворот дорога шла прямо на Ростов и Ярославль, мимо Спасского монастыря. Поворот налево вниз от ворот (ныне по улице Крупской) вел на Москву и носил название «Стромынка». Через реку Каменку был брод, называвшийся Вознесенским (где ныне Покровский мост).
За посадом находились монастыри и слободы с множеством церквей, некоторые из них к концу XVII века стали уже каменными.
События, происшедшие на Руси в начале XVII века, оставили след на облике города. В 1607 году Лжедимитрий II доходит до Москвы и разбивает лагерь в местечке Тушино. Сильные укрепления московского Кремля не позволили ему взять город приступом. Началась осада. Тем временем отряды польско-литовских войск грабили подмосковные города.
В 1608 году отряды под водительством пана Лисовского осадили Суздаль и после непродолжительного сопротивления взяли его, разграбили и сожгли. 14 октября 1608 года на площади перед собором суздальцы силой оружия принуждены были присягнуть самозванцу. Через девять дней самозванец прислал суздальцам свою похвальную грамоту, в которой обещал разные милости и льготы: «чего у вас и на разуме нет». Несмотря, однако, на обещанные милости, польские солдаты чинили в Суздале и его уезде грабежи и насилия.
В 1609 году перешедший на сторону самозванца воевода Плещеев, прозванный в Суздале «вором», вынужден был жаловаться гетману Петру Сапеге на самоуправство польских панов. В одной из грамот Плещеев писал: «Пахолики господине, литовские и казаки, стоечи в Суздале, воруют, дворовым и детям боярским и монастырям и посадским людям из Суздальского уезда разорение и насильство великое, женок и девок емлют, и села государевы, и дворянские, и детей боярских, и монастырские вотчины выграбили и пожгли».
Однако никакие жалобы не помогали. Поляки продолжали бесчинствовать. Разграбив до конца город, оставили его весной 1610 года.
Суздальцам вскоре вновь пришлось пережить разгром. С 20 июля по 6 декабря 1611 года Суздаль был осажден литовскими войсками. Многие жители успели скрыться, а оставшиеся были разграблены и разорены или побиты. Следы этих страшных разрушений долго не мог залечить Суздаль. В описи города, проведенной по приказу стольника и воеводы князя Д.М. Пожарского в 1617 году (опись не коснулась кремля), в остроге и за острогом записано: «жилецких и посадских 78 дворов, людей в них тоже, 19 дворов люди ходят по миру, 60 мест дворовых пустых, люди коих также скитаются по миру или разбрелись по городам и селам безвестно, 251 место дворовых пустых, люди побиты от литовцев и померли». Таковы были результаты польско-литовской интервенции для Суздаля.
В борьбе за освобождение Московского государства от поляков суздальцы приняли самое активное участие. В 1612 году большой отряд суздальцев под командой воеводы Измайлова выступил на помощь народному ополчению Д.М. Пожарского.
После разорения поляками Суздаль долго не мог оправиться. Этому мешало не только сильное разрушение города, убыль населения, но и враждебные отношения, сложившиеся между привилегированными слоями жителей города. Некоторая часть из них, присягнув самозванцу, оставалась в городе и сумела сохранить свои жилища и хозяйство, другая, оставив свои дворы, бежала от интервентов и вернулась к разоренному хозяйству. К тому же, вернувшаяся часть работных людей и бобылей после скитаний чувствовала себя более свободной, чем до нашествия поляков. Они закабаляли себя, нанимаясь на работу к имущим суздальцам, и в то же время считали себя вольными уйти от них. Этим перебегам содействовало и то, что зажиточные горожане переманивали работных людей друг у друга.
Особенно острые противоречия складывались между монастырями и вотчинным крестьянством. Усилившаяся эксплуатация крестьян приводила к массовым побегам. Хлебные неурожаи стали частым явлением. В первой половине XVII века волнения крестьян настолько увеличились, что охватили всю Суздальскую округу, в том числе и крупные районы Шуи и Луха.
Царь Михаил Федорович вынужден был принять самые срочные меры к «бунтовщикам». В июле 1631 года в Суздаль были откомандированы «разбойных дел сыщик» князь Офонасий Григорьевич Козловский да подъячий Микита Гаврилов, которым «велено... в Суздальском уезде сыскивать воров, татей и разбойников и зажигальщиков, потому что в Суздальском уезде разбои и татьбы и пожоги и убивства и по дорогам грабежи чинятся великие...». Однако ни князь Офонасий, ни его подъячий Никита Гаврилов не могли усмирить крестьян. Восстание перекинулось в Костромской уезд.
В 1645 году особой грамотой правительства предписывалось стольнику князю Михаилу Щетинскому выехать для сыску крестьян в Суздаль, для чего взять с собой суздальцев и лущан дворян и детей боярских 100 человек. Но, как сообщил князь Щетинский, «на сыск никто не шел». В последующем указе царь приказывал: «на разбойников ходить самим и губных старост посылать и отставных дворян...»
В период бурных социальных волнений на помощь царскому правительству и духовным землевладельцам пришел глава русской церкви патриарх московский и всея Руси Иосиф. В особой грамоте суздальскому архиепископу Серапиону он разрешает канонизацию Соломонии Сабуровой (в монашестве Софии), первой жены великого князя московского Василия III, сосланной в Суздаль за неплодие и погребенной в Покровском монастыре в 1542 году, т.е. сто лет назад до описываемого времени. Была сочинена специальная «служба» для свершения церковных обрядов над могилой Соломонии, написаны специальные иконы с изображением «св. Софии» — суздальской чудотворицы, придуманы чудеса и составлено ее житие. Однако все эти мероприятия правительства и церкви не предотвратили и не усмирили восстаний угнетенного феодалами крестьянства.
Обострившиеся противоречия и нашествие крымских татар на Суздаль (1634 г.) затормозили восстановление города.
В 1630 году из Пушкарского приказа в Суздаль прибыл селитреных дел мастер Андрей Ступишин. Он осмотрел Суздальские земляные валы и нашел, что земля «Острожного» вала «чернозем с углиною является пригодною для селитреного варенья». Ступишин тут же приступил к разрушению вала.
Жаль было суздальцам смотреть, как разрушают их древний острог, но писать жалобу все же не решались, ведь «дело Государево». И лишь когда от вала оставалось меньше половины, так как мастер селитряных дел из всей протяженности 920 саженей с аршином, уже разрушил 548 саженей, суздальцы написали царю Алексею Михайловичу челобитную.
1 апреля 1643 года, Суздальский архиепископ Серапион получил от царя грамоту, в которой требовалось произвести опрос людей относительно необходимости сохранения вала и пригодности его к осадному делу.
Архиепископом было расспрошено четырнадцать человек архимандритов, протопопов и диаконов, кроме того рядовой братии восемьдесят человек, которым удалось отстоять от разрушений остатки земляного вала.
Несмотря на все бедствия, пережитые в XVII веке, Суздаль возрождался. Отстраивались жилые дома, вырастал посад, жизнь постепенно входила в прежние рамки. Однако борьба крупных землевладельцев — князей, бояр и монастырей, захвативших городские посадские земли, с их населением обострилась к 40-м годам XVII века. Разоренные и притесненные монастырями, архиереем, суздальские посадские люди в своей челобитной жаловались: «что у них в городе Суздале пашни и сенные покосы и выпуски отняты без остатка по самые их дворы и огороды, и не одну де сажень, не оставлено: владеет архиепископ и разные монастыри и от мирских церквей попы и называют своими землями неведомо почему».
Захвачены были не только выгонные и пахотные городские земли, но и речка Каменка. Спасо-Евфимиевский монастырь, овладевший рекой, запретил посадским людям даже ловлю рыбы. Однако кожевенные промыслы посадских людей оставались на берегу реки, в которой они замачивали кожи, чем портили воду, вызывая гнев монастырских властей.
В 1644 году Суздаль был отдан в качестве приданого датскому королевичу Вольдемару Гольштинскому, сватавшемуся к царевне Ирине, дочке царя Михаила Федоровича. В этом же году был большой пожар, уничтоживший весь посад. А через два года (1646 г.) в своей челобитной посадские люди писали в Москву: «Город Суздаль без призору разорился без остатку от патриарших и архиепископских слобод, и от князей и от бояр, и от архимандритов, и от иных разных монастырей, и от протопопов и мирских церквей, от священников».
Бедствия Суздаля на этом не кончились. В 1654 году в городе вспыхнула эпидемия «морового поветрия», истребившего 1177 человек, оставив в живых 1390. Это было последнее крупное бедствие Суздаля в XVII веке, в память о котором на перекрестке дорог, в центре посада, соорудили большую каменную часовню «во имя креста».
Несколько оправившись от несчастий, Суздаль со второй половины XVII столетия начинает отстраиваться вновь. Но каменное строительство развертывается еще слабо. Оно было под силу только монастырям, и то не всем. Так, Спасский и Покровский монастыри, обладавшие к этому времени уже достаточными материальными средствами, строят новые каменные церковные здания. Экономически слабый Васильевский монастырь, начавший строить каменный собор в 1662 году, сумел с большим трудом закончить его только в 1669 году. Отмечая трудности каменного строительства, игумен этого монастыря Савватий писал: «начали мы на монастыре строить церковь Василия... да и не чем». Зато процветает деревянное зодчество. К 1677 году отстраивается новая деревянная крепостная стена кремля с башнями и воротами.
Конец XVII века явился началом экономического подъема города. Суздальские монастыри, обогатившиеся за счет вкладов и пожертвований, становятся крупнейшими землевладельцами, строящими свое хозяйственное и экономическое благосостояние на труде зависимого вотчинного крестьянства. Так, по переписным книгам 1678 года, три суздальских крепостника — архиерейский дом, Спасо-Евфимиевский и Покровский монастыри имели в своих вотчинах 22761 душу мужского пола в 5192 дворах, получая доходов 7641 рубль 74 коп., 5324 четверти хлеба и 26405 пудов сена. Их земельные владения, не считая городских слобод, выходили далеко за пределы огромного Суздальского уезда. Лесные массивы, соляные варницы, водные пространства с рыбными ловлями, пустоши, пашни, мостовые заставы и т. п. угодья можно было встретить в Московском, Белоозерском и других отдаленных уездах.
Обширные каменные подворья с палатами, службами и церквями находились в центре Москвы. Большие слободы, расположенные под монастырскими стенами, заселяли преимущественно ремесленные люди, работавшие только на своего хозяина — монастырь.
Посадские люди, добившиеся закрепления за ними земель, расширяют свою торговлю. Суздальских посадских людей — купцов можно было встретить не только на Волге и Оке, но и на новых, довольно отдаленных рынках. Так, потомок посадского человека Петрушки Семенова, сына Кутышкина, имевшего в начале XVII века лавку на архиерейской земле, выступает уже как купец Култышкин — участник экспедиции Шелехова 1783—1788 гг. на Аляску.
Рост экономической мощи монастырей приводит к огромному размаху церковной строительной деятельности. Растут квалифицированные кадры своих городских каменщиков. Суздальские посадские люди Мамин, Грязнов и Шмаков стали выдающимися зодчими. Не случайно, правящий в то время огромной Суздальской епархией митрополит Илларион за время своего правления — 26 лет — сумел построить около 70 каменных церковных зданий.
Спасский монастырь обносится каменными стенами с 12 башнями с красивой декорировкой фасадов. Внутри монастыря происходит перестройка зданий Благовещенской надвратной церкви, архимандритского дома. На монастырских слободах в 1695 году возводятся Смоленская и Петропавловская церкви суздальского пятиглавого типа.
В Ризположенском монастыре строится исключительная по красоте Троицкая церковь. Каменных дел мастера Мамин, Грязнов и Шмаков пристраивают приделы и паперть к старому Ризположенскому собору, украшая его фасады поливными яркими изразцами, они же сооружают «святые» двухшатровые ворота. В Покровском монастыре перестраивается колокольня, расширяется Зачатиевская трапезная церковь, дополняется часть ограды и башен. В Александровском монастыре возводятся каменная Вознесенская церковь и колокольня.
На архиерейском дворе вырастает грандиозное здание архиерейского дома с просторной бесстолпной, перекрытой огромным сводом, «крестовой» палатой, с роскошным вестибюлем и митрополичьими покоями, подражающими во всем патриаршим палатам в Московском Кремле.
Эта кипучая строительная деятельность, требовавшая хорошей организации труда и огромной армии мастеров, является характерным моментом в истории суздальских духовных феодалов конца XVII века.